Когда я узнал от своего секретаря, что император
при смерти , мне удалось сохранить невозмутимость. Я даже принудил
себя работать, как обычно. Хорошо, правда, что секретарь сидел у
письменного стола, а я ходил взад и вперед позади него. Видеть перед
собой нынче это спокойное, вежливо-насмешливое лицо мне было бы трудно.
Но, как и всегда, я не потерял власти над собой, выдержал, только через
час заявил, что на сегодня - довольно.
Однако едва я остался один, как взгляд моих горячих, удлиненных глаз
посветлел, я глубоко вздохнул, просиял. Веспасиан при смерти. Его
император. Я произнес вслух по-арамейски несколько раз с глубоким
удовлетворением:
- Он умирает, император. Теперь он умирает, мессия, владыка всего мира,
мой император.
Я имел право назвать его "мой император". Мы были связаны друг с
другом с первой встречи, когда после падения своей последней крепости я, пленный генерал повстанческой иудейской армии, изголодавшийся и
обессиленный, предстал перед римлянином Веспасианом. При воспоминании об
этой встрече я сжал губы. Тогда я приветствовал в этом человеке
мессию, будущего императора. Мучительное воспоминание. Может быть, в нем
говорила горячка жестоких лишений, или это был только хитрый маневр,
внушенный чувством самосохранения? Тщетные вопросы. События подтвердили
его пророчество, бог подтвердил... При таких моментах невольно задумываешься над своей смертью... А что сделал за свою жизнь?..
Комментариев нет:
Отправить комментарий