Поступок

Моя книга послужила к укреплению римского господства, удержала иудеев Востока от нового восстания. Разве это не было в высшем смысле "справедливо"? Евреи побеждены  окончательно. Так изобразить их великую войну, чтобы безнадежность нового восстания стала очевидной каждому, - разве это не большая заслуга перед еврейством, чем перед римлянами? Ах, я слишком хорошо знаю, какой это соблазн - отдаться национальному высокомерию. Я сам уступил этому чувству, когда вспыхнуло восстание. Но то, что я тогда понял бесполезность столь смелого и буйного начинания, как убийство друг друга, растоптал в себе патриотическое пламя и последовал велениям разума, это было поистине лучшим деянием его жизни, и деянием в высшем смысле справедливым.

Иосиф

Император

Я, иудейский полководец, передался на  сторону
римлян,  которые  пошли  войной  на  емою страну. Я неустанно   служил
посредником между Римом и своими соплеменниками,  несмотря  на  чудовищные
поношения, которым подвергался с обеих сторон. Затем своей великой  книгой
об Иудейской войне я содействовал умиротворению  евреев  восточной  части
империи. И это было необходимо, ибо после разрушения Иерусалима и храма  в
них зародилось  опасное  стремление  снова  восстать  против  победителей.
Вознаградил ли его умиравший сейчас человек  за  эти  великие  услуги?  Он
даровал мне почетную  одежду,  годовое  содержание,  поместье,  полосу
пурпура,  золотое  кольцо  знати  второго  ранга  и   право   пожизненного
пользования тем домом, в котором Веспасиан жил когда-то сам. Да, на первый
взгляд  кажется,  что  римский  император  Веспасиан  уплатил мне, еврейскому
государственному деятелю, генералу и писателю  Иосифу  бен  Маттафию  весь
свой долг до последнего сестерция. И все-таки теперь, когда я свожу счеты с умирающим, мой взгляд  мрачен, мое лицо полно
ненависти. Я приподнимает привешенный у пояса золотой письменный прибор -
подарок наследного принца Тита, машинально  постукиваю им  о  деревянный
стол. Император унижал меня все вновь и вновь особенным, очень  мучительным
способом. Швырнул ему девушку Мару, которой сам натешился досыта, принудил меня жениться на этом отбросе, хотя знал, что такая женитьба  означает  для меня утрату иерейского  сана  и  отлучение! Пока я был  при  нем,
Веспасиан непрестанно мучил меня грубыми, мужицкими, злыми  шутками,  может
быть, именно потому, что я владел  силами  и  способностями,  которых
Веспасиан был лишен, и император это знал. В общем, император обращался со мной так же, как вел себя искони в отношении Востока высокомерный  Рим.

Он умирает...

Когда я узнал от своего  секретаря,  что  император
при смерти , мне удалось сохранить невозмутимость. Я даже  принудил
себя  работать,  как  обычно.  Хорошо,  правда,  что  секретарь  сидел   у
письменного стола, а я ходил взад и вперед позади него.  Видеть  перед
собой нынче это спокойное, вежливо-насмешливое лицо мне было  бы  трудно.
Но, как и всегда, я не потерял власти над собой, выдержал,  только  через
час заявил, что на сегодня - довольно.
   Однако едва я остался один, как взгляд моих горячих, удлиненных глаз
посветлел, я глубоко  вздохнул,  просиял.  Веспасиан  при  смерти.  Его
император. Я произнес  вслух  по-арамейски  несколько  раз  с  глубоким
удовлетворением:

 - Он умирает, император. Теперь он умирает, мессия, владыка всего мира,
мой император. 

 Я имел право назвать его "мой император". Мы были  связаны  друг  с
другом с первой встречи, когда  после  падения  своей  последней  крепости я, пленный генерал повстанческой  иудейской  армии,  изголодавшийся  и
обессиленный, предстал перед римлянином Веспасианом. При  воспоминании  об
этой встрече я сжал губы. Тогда я  приветствовал  в  этом  человеке
мессию, будущего императора. Мучительное воспоминание. Может быть,  в  нем
говорила горячка жестоких лишений,  или  это  был  только  хитрый  маневр,
внушенный чувством самосохранения? Тщетные  вопросы.  События  подтвердили
его пророчество, бог подтвердил... При таких моментах невольно задумываешься над своей смертью... А что сделал за свою жизнь?..

Последние годы

Последние годы своей жизни я провёл при дворе римских императоров. Веспасиан возвёл меня в звание римского гражданина, подарил мне поместья в Иудее и дал мне помещение в Риме в своём прежнем дворце. Тит и Домициан продолжали покровительствовать мне. Год моей смерти неизвестен. Проводя спокойную жизнь при дворе римских императоров, Иосиф Флавий занялся литературным трудом. Ведь из-за этой спокойной жизни и родились мои книги, которые стали хорошим историческим трудом для будущих поколений. Я не считаю, что поступил бы правильно еще тогда, когда умер бы, не сдавшись в плен. Моя жизнь была важна как для евреев, так и для будущих поколений, которые читали мои книги и не забыли о тех событиях, которые я описал в своих литературных трудах.